В 50-х годах прошлого века любознательное американское правительство с нежным трепетом заигрывало с сильнейшими галлюциногенами. В частности, госструктуры не редко баловались с творческими людьми и щедро накачивали их LSD-25.
Подробная информация об одном из таких экспериментов доступна сегодня широкой общественности. Художнику вручили дозу LSD-25 и предоставили неограниченный доступ к коробке с мелками и карандашами. Объектом рисования стал медицинский работник, наблюдавший подопытного.
Первое изображение было закончено через 20 минут после приема первой дозы LSD-25 (50мкг). Наблюдающий медик отмечает: «Пациент начал рисование угольными мелками». Объект эксперимента говорит: «Состояние нормальное... никакого эффекта от приема вещества не чувствуется».продолжение
Спустя 85 минут после приема первой дозы, и 20 мин. после добавления еще одной порции (+50мкг) пациент впал в состояние эйфории. «Я четко и ясно вижу вас, так ясно. Это… вы… это всё… Немного сложно управлять карандашом. Похоже, мне хочется продолжать».
2 часа 30 минут после приема первой дозы. Пациент выглядит сосредоточенным на процессе рисования. «Контур выглядит нормально, но он слишком яркий – всё меняет цвет. Моя рука должна следовать за жирными линиями. Я чувствую, как моё сознание находится в активной части моего тела – в моей руке, в моем локте… в моем языке».
2 часа 32 минуты после приема первой дозы. Пациент увлечен рисунком. «Я попробую нарисовать другой рисунок. С контурами всё нормально, но что-то не так с самим рисунком. Контур моей руки тоже странный. Не очень хороший рисунок, не так ли? Я сдаюсь! Попробуем ещё раз…».
2 часа 35 минут после приема первой дозы. Пациент резко принимается за следующий рисунок. «Я нарисую всё одним махом… без остановки… одной линией, без разрывов и пауз». После завершения рисунка пациент начинает смеяться, затем неожиданно его внимание приковано к чему-то на полу.
2 часа 45 минут после приема первой дозы. Пациент возбужден и рассредоточен - не реагирует на предположение нарисовать еще что-либо. Он перестает реагировать на слова. «Я… всё… меняется… они зовут… твоё лицо… вплетается… кто…». Пациент неразборчиво бормочет и напевает. (Звучит как «Спасибо памяти»). Он меняет карандаш на темперу.
4 часа 25 минут после приема первой дозы. Пациент переходит на кушетку, проведя практически два часа лежа и водя руками в воздухе. Возвращение к активности неожиданно и нарочито. Он меняет мелки на ручку и акварель. «Это будет лучший рисунок. Как первый, только лучше. Если я не буду осторожен, то утрачу контроль над своими движениями, но я его не утрачу, ведь я знаю. Я знаю» (он повторяет эту фразу раз за разом). Бегая по комнате взад-вперед, пациент наносит последние штрихи на рисунок.
5 часов 45 минут после приема первой дозы. Пациент продолжает передвигаться по комнате, пересекая пространство помещения в различных направлениях. За полтора часа до того, как пациент снова принялся за рисование, он выглядит так, будто больше не находится под воздействием вещества. «Я снова чувствую свои колени. Кажется действие препарата заканчивается. Это очень хороший рисунок – трудно удержать карандаш в руке» (в руках у него цветной карандаш).
8 часов после приема первой дозы. Пациент сидит на кушетке. Он говорит, что эффект интоксикации прошел, за исключением того, что все лица кажутся ему слегка искаженными. Его просят нарисовать последнее изображение, чем он и начинает заниматься с некоторым энтузиазмом. «Мне нечего сказать о последнем рисунке. Он плохой и неинтересный. Я хочу домой».